Старик смахнул ладью Нормана с доски, и поставил на ее место своего коня.

— Да, и очень жаль, что копий его документов у меня не осталось, — задумчиво протянул парень, глядя на доску. Шансов победить было невероятно мало, но все-же… Следующим ходом он разменял ещё одну ладью на слона.

— Сдались они тебе, — проворчал Ластор, вновь переходя на элирийский, — Думаю, из за этих файлов он и пропал, — он махнул рукой, — А ты с тех пор носится по галактике как угорелый, и ищешь непонятно что. Зачем тебе эти древности?

Норман ничего не ответил. Да он и сам не знал, что ищет. Раньше ему казалось, что он постигает тайны мироздания, но на деле это было выдуманное развлечение, и он лишь следовал той истории, что сам сочинил. После событий на Эдеме и смерти Кайри все изменилось. Ему казалось, что ещё немного — и он сообразит, что ему суждено сделать, но этот момент все никак не наступал. До сегодняшнего дня. Теперь Норман знал — его отец нашел нечто, что заставило его исчезнуть без следа. Наверняка это что-то важное. Что-то, похожее на тот проект, который ищет Виктор, и это тоже связано с Древними.

— Эй, парень!

Норман тряхнул головой.

— Извини, я задумался.

— Вот об этом я и говорю! Тебя что-то гнетет, — продолжил Ластор, запирая черного короля в коробку из пешек своим вторым конем, — С тех самых пор, как ты прилетел. Днём пропадаешь в лесу, ночью копаешься в своих файлах, не спишь нормально. Ни слова о последнем году жизни. И глаза у тебя точно такие же, как и тогда когда ты понял, что Клауд больше не вернётся.

Норман внимательно посмотрел на старика.

— Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы, Ластор, ты должен это понимать. Со мной кое-что произошло — на Эдеме. Много всего, и за очень короткое время. Погибли люди, и в этом есть моя вина. Ответов на свои вопросы я не нашел — последних только прибавилось. И даже если я тебе расскажу все как есть, — Норман подвинул своего слона на три клетки, и закрыл королю Ластора все пути к отступлению, — То ничего не изменится — по крайней мере, для меня. Шах и мат.

Старик, слушавший его, удивлённо посмотрел на доску. Осознав, что эту партию он проиграл, Ластор оскалился, и хлопнул Нормана по плечу.

— Да и хрен бы с тобой, в таком случае. Расскажешь, если захочешь, — он встал из кресла, сходил на кухню и вернулся с ещё одним кувшином, — Судя по всему, мы с тобой оказались заперты на два-три дня. Можем обсудить твою невероятную победу, если хочешь.

* * *

Норман. Позднее.

Старый лакей немного ошибся — буря не утихала целых пять дней, и когда за окнами второго этажа в просветах облаков наконец проглянулось небо, Норману пришлось вылезать через них, и откапывать дом. Мясо, разумеется, закончилось, и парень отправился на охоту, надеясь подстрелить хотя-бы щуплого зайца.

За эти дни он хорошенько обдумал свое положение, и пришел к выводу, что в скором времени ему придется оставить Ластора. Норман хотел понять, над чем работал его отец, и почему он так внезапно исчез, но узнать это, оставаясь в глуши было невозможно. Впрочем, это была не единственная причина. Хотя предпосылок для беспокойства не было, Норман все-же ощущал нечто тревожное. Нарастающий ком страха, родившийся в районе сердца. Откуда он взялся, Норман не знал, но чувствовал, как эта мерзость вот уже несколько дней опутывает его своими щупальцами. Избавится от этого ощущения никак не удавалось, и возможно поэтому выследив семейство гуран, он первым же выстрелом промазал и спугнул их.

Норман шел по следу несколько часов, пытаясь догнать дичь — но тщетно. Он уже подумывал вернуться с пустыми руками — скоро начнет смеркаться, а он забрался достаточно далеко от дома, спустившись в скованную холодом долину.

Неожиданно его раздумья оказались развеяны — чуть ниже по замёрзшей реке Норман заметил двух резвящихся детёнышей гуран. Они были похожи на тех животных, что когда-то жили на Земле: тонкие ножки, длинные шеи, короткие хвостики. Темно коричневая расцветка, несколько белых полос на спине, и крошечные рожки. Улисс тут-же определил, что этим малышам нет ещё и трёх месяцев.

Норман скользнул за один из больших камней, в изобилии разбросанных по берегу реки, и скинул с плеча винтовку. Настроив ее на короткую очередь, он медленно выглянул из-за укрытия.

Ветер дул ему в лицо, и чуть наискось от животных. Это было на руку — значит, они его не почуют. Норман знал — если двое детенышей здесь играют, значит их родители должны быть неподалеку. Он поймал в прицел малышей, смешно скользящих по льду, и перевел взгляд дальше, осматривая заросший густым лесом склон на другом берегу реки. Он был занесён толстым слоем снега, и мощные лапы хвойных деревьев прикрывали чащобу от посторонних взглядов.

А вот и цепочка следов — тянется от реки к лесу, чуть ниже по течению от того места, где резвились маленькие гураны. Шорох ветвей, и Норман плавно повел стволом в ту сторону, внимательно вглядываясь в прицел. Так и есть, сразу за деревьями ходит самка — разрывает снег и промерзшую землю, ищет съедобные корни.

Убивать мать этих малышей Норман совсем не хотел — без нее они не протянут и недели, а таких прекрасных и гордых животных он не видел очень давно. Но вот если рядом есть самец…

Норман знал, что мужские особи гуран не привязаны к одной самке, и их популяция на порядок выше чем женских — многие самцы, прежде чем приступить к брачным играм, сражались со своими соперниками насмерть, изрядно сокращая количество себе подобных. И даже если бы Нормана поймали за браконьерство, за убийство самца гуран он бы отделался лишь небольшим штрафом.

Мужские особи этого вида были большими, сильными и жестокими животными. Высота в холке среднего гурана была почти два метра, и если ранить такое существо, или напасть на его детей, оно становилось очень опасным — и именно поэтому сейчас у Нормана не было права на ошибку. Он продолжал осматривать местность, но нигде не мог обнаружить даже следов самца. Уже почти бросив это дело, он вновь спрятался за камень, и счистил наледь с прицела — и в этот самый момент краем глаза заметил движение совсем недалеко от себя.

Развернувшись, он увидел выходящего из леса позади себя самца. Он был как раз такой, каким его представлял Норман — двухметровое копытное с мощными ветвистыми рогами, длинной шерстью и небольшой бородкой, превратившейся в сосульку.

Норман медленно поднял винтовку к плечу: перекрестие оптики выхватило грудь животного.

Неожиданно тот сорвался с места, и побежал прямо на Нормана! Парень этого не ожидал, но смог прицелиться точнее уже после того, как первая пуля выбила фонтанчик снега за спиной гурана.

Бах! Бах! Бах! Треск выстрелов покатился по льду, уносясь куда-то вдаль. Гуран споткнулся, прыгнул чуть вбок, но последняя пуля опрокинула его, и теперь Норман видел, как бьются копыта, разметая снег в том месте, где животное упало.

Норман услышал за спиной быстрый цокот копыт, тревожный крик самки, и тоненькие ответы ее детей. Он оглянулся, и увидел как малыши спешат к мамаше, пробираясь по слишком высокому для них снегу. Проводив их взглядом, Норман направился к своей добыче.

Гуран был уже мертв — вторым выстрелом Норм попал ему прямо в сердце, а третьим пробил лёгкое. И хотя промазать с такого короткого расстояния в столь широкую грудь было сложно, Норман порадовался, что зверь погиб быстро, и без мучений.

Тащить здоровую тушу на себе парень не собирался — да и не было в этом никакой нужды. Стянув рюкзак, он достал оттуда два длинных бруска. Щёлкнув кнопками, он разложил их надвое, затем положил с двух сторон от животного, и отдал команду спутнику. Бруски поднялись в воздух, метра на полтора, не больше, и окутали гурана серебристым сиянием. Туша, словно оплетённая пленкой, медленно поднялась вслед за брусками. Сияние сформировалось в равномерный кокон, удерживающий гурана в воздухе.

Норман привязал эти носилки к своему спутнику, и двинулся к дому Ластора. Всю дорогу назад кокон с животным величественно плыл рядом с человеком.